Объект власти - Страница 25

— Я вас понял, — кивнул Пахомов.

— Что у вас есть по Нахраповичу? Я сегодня с ним встречаюсь.

— Ничего, — сразу ответил Пахомов. — У нас работает в Лондоне целая группа. Сейчас там настоящая колония наших олигархов. Нахрапович ведет себя как обычно: безумно тратит деньги, увлечен футболом и своими яхтами. С Жуковским он не общается, несмотря на настойчивые попытки последнего выйти с ним на встречу. Во время последнего экономического форума в Лондоне там было человек семьдесят наших политиков и олигархов. Есть донесения агентов ФСБ, внедренных в их среду. С Жуковским почти никто не встречался и не общался. Кроме президента «Дельта-банка». Но у них была приватная беседа в самом отеле.

— О чем говорили, известно?

— Да, конечно. В ФСБ есть полная запись беседы. Они вам ее пришлют. Банкир был очень осторожен и отказывался от любых обязательств. Хотя своим нынешним положением обязан Глебу Жуковскому.

— Ему многие обязаны, — сухо заметил президент. — Значит, на Нахраповича ничего нет?

— Нет, — уверенно ответил Пахомов. — Правда, недавно в Антибе он купил виллу рядом с виллой Жуковского.

— Ну и что?

— Ничего. Аналитики ФСБ считают, что часть денег Жуковскому тогда дал Нахрапович.

— Это его деньги, — недовольно напомнил президент. И больше ничего не сказал.

Когда генерал ушел, президент позвонил заместителю руководителя своей администрации Вилену Суровцеву. Тот занимался кадровыми вопросами в масштабах всей страны. Если Жуковский «делал королей» по своему лекалу и для своих целей в середине девяностых, то Суровцева можно было назвать новым кадровым поставщиком «пэров», которых он выстраивал по ранжиру, назначая лояльных и смещая нелояльных. Но Суровцев работал в команде президента и помогал главе государства выстраивать жесткую вертикаль власти. И в этом было отличие нового времени от прежнего.

И еще одна особенность отличала Суровцева от всех остальных. Раньше он работал в команде Кочуровского, и президент об этом помнил. Как помнил и сам Суровцев.

— Наш полпред в Сибирском округе предлагает вторично утвердить губернатора Нахраповича на его должности, — сообщил президент. — Как вы к этому относитесь?

Суровцев молчал. Он понимал, что президент спрашивает не просто так. И знал, что через двадцать минут губернатор Нахрапович войдет в кабинет к главе государства. Но дать утвердительный или отрицательный ответ — означало предвосхитить решение главы государства. Суровцев знал, как относится к олигархам президент. В то же время он сам готовил справку об успехах губернатора Нахраповича. В конце концов, почти все показатели области говорили в пользу его вторичного назначения.

— Мне кажется, он справляется со своей работой, — осторожно заметил Суровцев, — но конкретное решение все равно принимать вам.

— Это я знаю. — Президент положил трубку и еще раз пробежал глазами на лежавшую перед ним справку. Он не позволит своим личным чувствам взять вверх. Сегодня он примет Нахраповича, и только его выразительные взгляды, иногда бросаемые на самого богатого человека в стране, будут выдавать истинное отношение к нему главы государства.

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. ЧИКАГО. 9 МАРТА, СРЕДА

Дронго и Нащекина встретились за завтраком. Оба поднялись ни свет ни заря. Сказалась разница во времени. Прибывающие в Америку европейцы обычно просыпаются ранним утром и привыкают к иному временному распорядку примерно через неделю. В семь утра они уже завтракали. Дронго спросил, как Нащекина спала, и та честно призналась, что заснула поздно, а поднялась очень рано, еще до шести. В Москве в это время было около трех часов дня, и организм отказывался спать.

Саймонс должен был заехать за ними в половине девятого. Минут за десять до этого они уже спускались в холл отеля. Дронго подумал, что весной в Чикаго погода гораздо лучше, чем в Москве. Здесь было уже довольно тепло, тогда как в Москве все еще шел снег.

— Этот красавец из полиции считает себя неотразимым Дон Жуаном, — пробормотала Нащекина. Она была в легкой куртке и темном брючном костюме.

— Симпатичный офицер, — меланхолично поддержал Дронго, думая о своем. — Именно он вышел на Бачиньскую. Уговорил ее сдаться. Наверное, обладает даром убеждения. Думаю, женщинам он нравится.

— Вчера решил проверить свои способности на мне. Позвонил, хотел подняться ко мне в номер, — сообщила Нащекина. — И хотя мой английский очень сильно хромает, я смогла ему объяснить, что уже очень поздно.

— Он вас понял?

— Видимо, да, коли не решился взломать мою дверь.

— Хорошо, что он не итальянец, — улыбнулся Дронго. — А сам Конелли не пытался попасть к вам через окно?

— Нет, пока нет. Вы напрасно шутите. По-моему, Саймонс серьезно обиделся.

— Надеюсь, он все же приедет за нами.

Саймонс приехал. Ровно в половине девятого. И вел себя так любезно, словно вчерашнего инцидента вовсе не было. По дороге он более подробно рассказал о случившемся в доме родственницы Бачиньской, хотя ничего нового в общем-то не сообщил. Было ясно, что убийца заранее знал, где можно найти Олесю, и пришел точно по адресу. Молодую женщину спас звонок из Москвы, иначе она вернулась бы в квартиру и встретилась там с киллером.

Саймонс отвез их в управление ФБР, где гостей уже ждали. Среди встречавших был и Конелли. Но судя по всему, его не все узнавали в здании управления ФБР, где он якобы работал старшим агентом. Дронго и Нащекина сделали вид, что не замечают этих шероховатостей.