Объект власти - Страница 62

— Вот протокол экспертизы, — достал бумагу Дронго. — Я попросил провести исследование остатков засохшей бурой жидкости на перилах лестницы. Это оказалась кровь четвертой группы. Очень редкой группы. Положительный резус. Группа крови и резус-фактор погибшего Полухина. Это я тоже специально выяснил.

— Не понимаю, зачем вы мне об этом говорите? Понятно, что взрыв был такой силы, что останки могло разметать. Вы же там были, и хотя находились достаточно далеко, даже попали в больницу сразу после взрыва. Что еще вам нужно? Остатки крови Полухина на перилах лестницы только доказывают общепризнанную версию.

— Ничего они не доказывают. До лестницы могла дойти лишь взрывная волна, которая меня и отбросила. А теперь слушайте очень внимательно. Перед тем как пойти в общий зал, Машков позвонил Полухину и доложил, что все уже собрались. Машков предложил ему поехать на допрос, но Полухин заявил, что лучше дождется его, чтобы передать ему все сообщения, а потом уедет. Я слышал все, о чем они говорили. Полухин не знал, что я нахожусь рядом с Машковым. А еще он только что вернулся от стоматолога и сказал, что тот пообещал ему «голливудскую улыбку».

— Все верно. Ну и что?

— У Полухина был запасной ключ. Или ключи, которые ему дал Машков. Я нашел зубного врача Полухина. Мне еще тогда показалось странным, что он был у стоматолога глубокой ночью. Ведь когда я сидел у Машкова, часы показывали около пяти утра. Но самое интересное, что врач действительно работал круглосуточно. И той ночью, примерно в полночь, принял Полухина, который сам попросил его об этом, объяснив, что днем очень занят на работе. Торопился…

— Правильно. Мы проверили всех погибших. Следственная группа ФСБ изучала их последний день буквально по минутам, но ничего не нашла. Полухин договорился с врачом и поехал к нему глубокой ночью. Пробыл там долго. Все верно. И это основание для ваших подозрений?

— Врач снял ему протез, на который были посажены три зуба, чтобы потом имплантировать на это место новые зубы. Это последнее достижение технологии стоматологов. Так хотел сам Полухин, — напомнил Дронго. — И вот еще один любопытный момент. После взрыва среди фрагментов тел был найден тот самый зубной протез Полухина с тремя зубами.

— Верно. И вы думаете, что он нарочно его туда подкинул? — Богемский криво усмехнулся. — Вы подозрительный тип. Посмотрите внимательно протоколы экспертов. Многие тела сгорели, но им удалось найти не только зубы погибшего, но и фаланги двух его пальцев левой руки. Вот здесь в документе все написано. Их тоже проверяли эксперты. Группа крови совпала. Генетический код, ДНК — они все проверили. Это пальцы Полухина.

— Не сомневаюсь. Но именно это вызвало у меня наибольшее подозрение. Фаланги нашли, а других останков не обнаружили.

— Вы противоречите сами себе, — рассердился Богемский. — То так, то эдак.

— Ничего подобного. Просто хочу обратить ваше внимание на этот факт. Фаланги двух пальцев. Экспертиза пришла к однозначному выводу, что зубной протез и эти фаланги пальцев принадлежали Полухину. Убедительно?

— Вполне. Для меня во всяком случае.

— А он на этом сыграл и вас подставил. У него были запасные ключи. Он в моем присутствии сообщил Машкову, что скоро у него будет «голливудская улыбка». А затем попросил разрешения остаться на заседании комиссии. В тот день он намеренно уехал ночью, чтобы привезти взрывчатку и заложить ее в стол. Он уже точно рассчитал, что должен исчезнуть. И не просто исчезнуть, а «погибнуть», чтобы его никто не искал. Представляю, как ему трудно было решиться на такой поступок. Он заложил взрывчатку в стол. Полухин был единственным человеком, кроме Машкова, кто имел право подходить к этому столу. Затем вернулся к себе, отсек два пальца и снова прошел в зал заседаний. Ему оставалось только подбросить куда-нибудь в угол зубной протез и фаланги. Все. Его задача была выполнена. Конечно, думаю, Полухин принимал обезболивающие препараты, но очевидно все-таки испытал сильный шок. И поэтому допустил крохотную ошибку. Когда он выходил из здания, то не заметил, как испачкал кровью перила лестницы. Должно быть, наложил слишком слабую повязку.

Полухин ушел по лестнице. А мы с Машковым попрощались в коридоре, и я тоже зашагал к лестнице. Там успел дотронуться до перил и заметить, что они испачканы кровью. Ваши следователи этого не могли знать. Но это была кровь Полухина. Он отсек себе два пальца, понимая, что если после взрыва не найдут фрагментов от него, то его будут искать. Искать по всему миру. Ему важно было оставить неопровержимые доказательства своей гибели. Вот он и подбросил зубной протез и пальцы. Сейчас я думаю, что он просто очень торопился, зная, что Машков появится в зале с минуты на минуту. Поэтому не успел как следует наложить повязку. У него просто не оставалось времени. Даже нескольких лишних секунд. Он стремительно уходил. Посмотрите протоколы, генерал, вы попались на уловку Алексея Николаевича. Ведь ничего больше от него найти не удалось. Потому, что ничего другого и не было. Очевидно, Полухин сделал себе обезболивающий укол, прежде чем решился отсечь пальцы. Но он это сделал. Ведь за два пальца этот мерзавец покупал себе будущее и обеспечивал гарантированную безопасность.

Обратите внимание, что пальцы с левой руки, а не с правой. Тоже интересная деталь.

— И вы теперь уверены, что Полухин жив?

— Да, я в этом уверен. На перилах осталась его кровь, когда он спешил покинуть здание. Я просмотрел материалы на всех семнадцать погибших офицеров. Только у него была четвертая группа крови с положительным резусом. Только у него. Это неопровержимое доказательство, генерал.